Настоятели Владимирской церкви Источники материалов и полезные ссылки: Общая информация об истории цекрви - с официального сайта Владимирской церкви Настоятели церкви, полный список - с официального сайта Владимирской церкви Жаворонков Владимир Николаевич - сайт Фонда «Русское Православие»        НАСТОЯТЕЛИ ЦЕРКВИ, погребённые в её ограде (с официального сайта церкви):       Схиархимандрит Илларион (в миру Иоаким Хрисанфович Удодов) – с 1936г. по 1951г. 1862 (1865?) года рождения. Иоаким Удодов с двадцатилетнего возраста был послушеником Пантелеимонова русского монастыря на Старом Афоне. Там он принял постриг и монашество с именем в честь преподобного Иллариона Великого. В 1905 году он вернулся в Россию. С 1921 года отец Илларион служил в Московском Сретенском монастыре, где исполнял обязанности казначея. С конца двадцатых годов и до 20 мая 1931 года отец Илларион был духовником хутора Ивановского женского монастыря и служил в монастырском храме преподобного Сергия Радонежского. После ареста всех сестер и закрытия монастыря в отец Илларион тайно поселился в колокольне Храма преподобного Сергия и жил там в одиночестве в течение года. В 1932 или 1933 году благочинный отец Константин Сперанский пригласил отца Иллариона служить в Храме Владимирской иконы Божией Матери в Виноградово. Обладая большой физической силой, отец Илларион, будучи уже в преклонном возрасте, своими руками соорудил левый придел во имя преподобного Сергия Радонежского, построил резные деревянные хоры для певчих в двух приделах, обновил артезианский колодец. После ареста отца Константина Сперанского стал настоятелем Храма. Во время Великой Отечественной войны с августа 1941г. по 1945 под престолом Храма Владимирской иконы Божией Матери, где служил отец Илларион, тайно хранилась глава преподобного Сергия Радонежского. Именно отцу Иллариону выпала честь вернуть главу преподобного Сергия к мощам 20 апреля 1946 года после открытия Лавры. Скончался схиархимандрит Илларион 15 марта 1951 года, похоронен по левую сторону от алтаря Храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградово.       Протоиерей Петр Хрисанфович Удодов – с 1949г. по 1968г. 1876 года рождения. Родной брат отца Иллариона (Удодова). После рукоположения в 1921 годе диакон Петр Удодов служил в московских Храмах. Сначала в Церкви Фрола и Лавра на Зацепе, а затем в Храме Сорока мучеников напротив Новоспасского монастыря. В 1932 году диакон Петр был арестован и препровожден в Бутырскую тюрьму. Пять лет провел в ссылке. Вернулся в Москву в 1937 году и через некоторое время рукоположен в сан иерея. Поселился в Виноградово и стал служить в Храме вместе с братом – отцом Илларионом. После кончины схиархимандрита Иллариона иерей отец Петр стал настоятелем Храма Владимирской иконы Божией Матери. Скончался отец Петр в 1968 году и упокоился рядом с братом у алтаря Храма.       Протоиерей Владимир Жаворонков – с 1952г. по 2004г. Родился 26 мая 1929 года. С юных лет Владимир Жаворонков стал постоянным прихожанином Храма Владимирской Иконы Божией Матери. Возрастая и духовно укрепляясь под руководством старцев Иллариона и Петра, Владимир, по достижении совершеннолетия поступил в Московскую духовную семинарию. По окончании семинарии в 1952 году Владимир Жаворонков был рукоположен в диаконский сан, а затем и в пресвитерский сан. В конце 1952 года по представлению протоиерея Петра переведен в Храм Владимирской иконы Божией Матери в Виноградово вторым священником. После кончины отца Петра, последовавшей в 1968 году, отец Владимир стал настоятелем Храма. 6 декабря 1988 года подавляющее большинство московского духовенства проголосовало на епархиальном собрании за избрание отца Владимира духовником первопрестольного града. Более семисот священнослужителей Московской епархии прошли ставленническую исповедь у отца Владимира. С 1993 года в течение десяти лет отец Владимир духовно окормлял женское отделение Бутырской тюрьмы в Москве, заслужив за свои труды особую благодарность Святейшего Патриарха. Отец Владимир за выдающиеся пастырские подвиги удостоен многочисленных наград. Земной путь отца Владимира окончился 25 января 2004 года. Погребен протоиерей Владимир Жаворонков за алтарем Храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградово, в котором он прослужил более полувека, радом с его духовными наставниками схиархимандритом Илларионом и протоиереем Петром.               ПРОТОИЕРЕЙ ВЛАДИМИР ЖАВОРОНКОВ (материалы с сайта «Русское православие»):              Почил о Господе протоиерей Владимир Жаворонков Святейший Патриарх Московский и всея Руси направил письмо с соболезнованиями родным и близким скончавшегося протоиерея Владимира Жаворонкова. В письме в том числе говорится: "С глубокой печалью воспринял скорбную весть о кончине протоиерея отца Владимира Жаворонкова. Я выражаю искреннее соболезнование его семье, московскому духовенству, Приходскому собранию храма, где он служил, и духовным чадам покойного. Более полувека он предстоял у престола Господня, из них тридцать четыре года будучи настоятелем храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградове. На кресте пастыря начертаны слова апостола Павла: "Образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою" (1 Тим. 4, 12). Отец Владимир был таким пастырем. Господь сподобил его дара духовничества. В 1988 году на собрании столичного духовенства он был единодушно избран духовником Московской епархии. Двери его дома при храме, где он служил, и днем и ночью были открыты для его многочисленных духовных чад - священнослужителей и мирян, которые всегда могли излить ему свою душу и получить от него отеческое утешение и наставление, растворенное всепрощающей любовью. Вечная ему память и благодарность за его жизнь, пастырские труды, подвиги и христианскую любовь, которую он носил в сердце и которой щедро делился со всеми".        МОСКОВСКИЙ ДУХОВНИК       Истинно человек этот был праведник       Лк. 23, 47       Настоятель храма Владимирской иконы Божий Матери в Виноградове, протоиерей Владимир Николаевич Жаворонков родился 26 мая 1929 года в городе Скопин Рязанской области, в семье военнослужащего. Святое крещение принял еще во младенчестве. Рано остался без отца. Воспитанием сына занималась в основном его мать — Ольга Константиновна, глубоко верующая и сильная духом женщина, которая пронесла веру через все испытания своей нелегкой жизни. Ей удалось воспитать сына в духе православной веры и деятельного благочестия, что было очень непросто в те богоборческие времена.       Еще будучи дошкольником, отрок Владимир вместе с матерью переехал в село Котово Краснополянского района Московской области (теперь это Мытищинский район). Здесь он поступает в Долгопрудненскую среднюю школу. Тогда же члены семьи Жаворонковых становятся постоянными прихожанами одного из немногих уцелевших в этой местности храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградове (близ станции Долгопрудная Савеловской железной дороги). Этот храм и его духовенство сыграли определяющую роль в жизни будущего пастыря.       Удивительной красоты церковь, построенная по проекту замечательного русского зодчего В. И. Баженова, издалека напоминает горящую к Богу свечу. Она удачно расположена на высоком месте рядом с Дмитровским шоссе, напротив Долгих прудов. Храм был освящен в 1777 году Московским митрополитом Платоном (Левшиным) во имя Владимирской иконы Божией Матери и по милости Божией никогда не закрывался. То, что он уцелел в самые страшные годы гонений, стало возможно благодаря многим трудам, духовному подвигу и мудрости настоятелей храма — архимандрита Илариона и протоиерея Петра Удодовых.       В течение 20 лет (1885–1905 гг.) отец Илларион жил на Афоне и в Русском Пантелеимоновом монастыре нес послушание кузнеца. Там же он принял великую схиму. С 1936 года схиархимандрит Илларион был настоятелем храма в честь Владимирской иконы Божией Матери в селе Виноградово. У него был несомненный дар прозорливости. По отзывам современников, это был молитвенник и подвижник, очень строгий к себе и милостивый к приходящим людям. Свидетельством этого стало среди прочего то, что он сподобился быть хранителем великой святыни Русского Православия — честной главы преподобного Сергия Радонежского Чудотворца, которая пребывала во Владимирском храме в течение пяти лет (с 1941 по 1946 годы). Известно, что ему было поручено облачать мощи Преподобного Сергия после возвращения этой святыни возрожденной Троице-Сергиевой Лавре в 1946 году.       Молитвенный дух, благочестие и мудрость отца Иллариона в полной мере унаследовал его младший брат и преемник, протоиерей Петр. Обоих подвижников отец Владимир благоговейно вспоминал, постоянно молился о упокоении их душ и просил об этом своих духовных чад и собратьев-священников. Любовь к храму и богослужению уже тогда выделяли юного Владимира из среды сверстников. По воспоминаниям очевидцев тех времен, после школьных занятий он, избегая праздного юношеского времяпрепровождения, через поле и лес, спешил в храм на службу. И не изменяя этому благочестивому обычаю даже в те страшные дни Великой отечественной войны, когда линия фронта проходила всего лишь в нескольких километрах от дома.       Возрастая и духовно укрепляясь под мудрым руководством старцев Илариона и Петра, глубоко укореняясь в традициях православного богослужения и желая всем сердцем послужить Господу и народу Божию, Владимир, достигнув совершеннолетия, поступает в Московскую духовную семинарию.       Годы, проведенные в стенах Московских духовных школ, сыграли огромную роль в формировании личности будущего пастыря, расширении его жизненного кругозора, обретении им обширных церковно-исторических и литургических познаний. Протопресвитер Матфей Стаднюк, настоятель Кафедрального Богоявленского собора, которого с отцом Владимиром связывала полувековая дружба, зародившаяся еще на академической скамье, вспоминает, что для них те «годы были временем духовной радости и подъема». Каждое утро семинарист Владимир Жаворонков начинал с молебна у мощей преподобного. Здесь он черпал силы на весь предстоящий день. Особенное влияние на него оказали лекции старых профессоров, которые в те годы еще трудились на ниве церковной науки, а начали свою деятельность еще до революции. Они стали живым связующим звеном в деле сохранения духовной преемственности и традиций благочестия. В стенах Московской семинарии укрепилась любовь и развились способности юноши к церковному пению. В старших классах студент Владимир Жаворонков управляет одним из академических хоров, часто поет за богослужением в Троице-Сергиевой лавре и в храмах Москвы.       После успешного окончания семинарского курса он продолжает обучение в духовной академии и со всем пылом юной души желает принять монашеский постриг. Однако Господь судил ему иное поприще служения. Находясь в беспрекословном послушании у духовного отца, протоиерея Петра Удодова, Владимир, по его благословению, знакомится с благочестивой, скромной девицей, выросшей в церковной ограде, Верой Григорьевной Огневой. Она вскоре становится его супругой, будущей матушкой, с которой ему предстояло пройти более чем полувековой путь совместной жизни.       Вскоре после венчания в 1952 году Владимир архиепископом Можайским Макарием 20 июля 1952 года был рукоположен в диаконский сан, а затем им же 23 июля того же года — в пресвитерский сан и назначен в храм Казанской иконы Божией Матери в селе Шеметово Московской области. Прослужив там несколько месяцев, он по представлению протоиерея Петра был переведен в храм Владимирской иконы Божией Матери в Виноградове вторым священником. И в этом качестве пребывал в течение 17 лет, до благочестивой кончины отца Петра, последовавшей в 1968 году. В том же году, 29 апреля, был назначен настоятелем этого храма.       На долю священнического служения отца Владимира выпали тяжелейшие для Церкви годы хрущевских гонений, попытки контролировать и манипулировать Церковью в брежневские времена, полные трудов и забот послеперестречные годы возрождения и возрастания Церкви. И во все эти времена, сполна требовавшие от пастыря и настоятеля напряжения всех духовных и физических сил, отец Владимир спокойно и мудро управлял вверенным ему церковным кораблем, ведя его твердою рукой сквозь штормы и грозы времени к тихой и спасительной гавани мира Христова.       Богатые дарования, которыми Господь сподобил своего верного служителя, проявились прежде всего в нелегком деле пастырского душепопечения, духовного окормления сотен клириков и мирян, приходивших в Виноградово к доброму пастырю. Батюшка редко поучал и наставлял, но каждый, обращаясь к нему за помощью, чувствовал, что наконец-то обрел почву под ногами, ощущал, как в его сердце зарождалась надежда и воцарялся мир.       Каждого, приходившего к нему на исповедь батюшка встречал так, будто ждал его всю жизнь, как будто говоря всем своим видом: «Как хорошо, что ты пришел, я так долго тебя ждал». Больных, здоровых, старых и молодых он встречал как самых дорогих для себя людей. Господь даровал отцу Владимиру важный талант сострадать, сочувствовать и утешать. Иногда во время исповеди он начинал плакать, когда соприкасался с болью, страданиями человека. По свидетельству духовных чад батюшка никогда не укорял, но всегда сострадал кающемуся.       Своему духовному сыну, священнику, отец Владимир дал такой совет: «Сделай так, чтобы от тебя человек с исповеди ушел утешенным».       Поэтому, когда в 1988 году встал вопрос об избрании духовника первопрестольного града, за протоиерея Владимира на епархиальном собрании 6 декабря проголосовало подавляющее большинство духовенства столицы. С тех пор и до последних дней своего земного пути отец Владимир самоотверженно нес тяжелейшее послушание — духовника столичного града.       Сколько сил и времени занимало духовничество, ведает один Бог. Это ведь не только исповедь большинства московского клира и членов их семей. Это и умиротворение церковных конфликтов и распрей, это и ставленническая исповедь и принятие присяги у всех кандидатов в диаконский и священнический саны и постоянная память об ответственности перед Господом и Священноначалием за каждого допущенного и разрешаемого.       Общаясь со ставленниками, отец Владимир учил их тому пониманию церковного служения, которое сам вынес из бесед со своими великими духовниками и многолетнего опыта служения Богу и Церкви. По словам протоиерея Георгия Студенова, окормлявшегося у о. Владимира с детства, для батюшки главным принципом духовной жизни была верность Христу и Церкви, страх Божий. Он сам так жил. И этого же требовал от всех желавших послужить Богу в священном сане. «Когда батюшка говорил о Боге, о вере,— говорит отец Георгий,— он трепетал, слова вибрировали, а под тобой земля начинала трястись». Более 700 священнослужителей Московской епархии прошли ставленническую исповедь у отца Владимира.       Вопреки всем веяниям и искушениям времени он сохранил в своей душе благодатный залог мира Христова, сподобился не только услышать, но и научиться по словам Спасителя той кротости, без которой душа не может сохранить свыше обетованный покой. Удивительные, почти уникальные в наши дни простота и искренность, незлобие и то редкое качество, которое близко знавший батюшку протоиерей Анатолий Цвиркунов назвал «духовной веселостью». Улыбка отца Владимира всегда светилась тихой радостью. Так умеют улыбаться только дети и те, кто «как дети», сподобились причаститься сладости Царства Христова.       «Одно соприкосновение с ним: только рядом постоять, только взять у него благословение — уже преображало жизнь человека. Это было причастие какой-то радости, любви и надежды спастись в этой земной грешной жизни»,— говорят прихожане храма Владимирской иконы.       Несмотря на огромную духовную нагрузку, физическую усталость и, особенно в последние годы, телесную немощь, никто не видел отца Владимира раздраженным или недовольным. Наоборот, он помнил всех, кто хоть раз побывал у него и радовался каждому к нему приходящему человеку. Его духовной теплоты и внимания хватало на всех и всегда.       Не переставал отец Владимир заботиться и о своем храме. Его трудами была воздвигнута каменная ограда вокруг храмовой территории. Регулярно ремонтировался и реставрировался храм и другие церковные строения, являющиеся памятником архитектуры. Поддерживались и обновлялись интерьер и убранство храма. А в последние годы было построено прекрасное здание церковного дома с Воскресной школой.       По свидетельству протопресвитера Матфея Стаднюка, отца Владимира как священника и духовника знали и уважали Предстоятели Русской Церкви — Святейшие Патриархи Алексий I, Пимен и особенно Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, неоднократно отмечавший в своих словах духовническое служение, а также неустанные труды и заботы протоиерея Владимира по благоустройству, украшению и благолепию Владимирского храма, во время своих посещений Виноградова в 1996, 1998, 2002 годах.       Дополнительно к настоятельским и духовническим трудам, по благословению Священноначалия, протоиерей Владимир с 1993 года в течение десяти лет духовно окормлял женское отделение Бутырской тюрьмы г. Москвы (СИЗО № 2), заслужив за свои труды особую благодарность Святейшего Патриарха.       О выдающемся пастырском подвиге, который в течение своей жизни совершал отец Владимир, свидетельствуют полученные им церковные награды:       в 1953 году — награжден набедренником;       в 1957 году — награжден камилавкой;       в 1964 году — возведен в сан протоиерея;       в 1969 году — награжден наперсным крестом с украшениями;       в 1984 году — награжден правом ношения митры;       в 1999 году — правом служения литургии с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш…».       Кроме того, он был удостоен многих церковных орденов.       После Рождества Христова 2004 года отец Владимир почувствовал сильное недомогание и был помещен в московскую клинику имени Склифосовского, где ему была проведена операция. После нее в тяжелейшем состоянии он еще две недели пребывал в реанимационном отделении больницы, где его каждый день причащали Святых Христовых Таин.       Благодатный облик батюшки произвел сильное впечатление даже на медицинский персонал клиники. Патронажные медсестры, которым довелось ухаживать за ним в реанимационном отделении, говорили, что рядом с батюшкой им было хорошо и спокойно. А когда душа отца Владимира покидала этот дольний мир, многие испытали чувство, что происходит что-то таинственное, что-то необыкновенное и торжественное, как потом говорили некоторые из медиков. Батюшка отходил в иной мир с радостью.       Господь благоволил призвать Своего верного раба и окончить его земной путь 25 января 2004 года.       Священник Игорь свидетельствует, что, когда тело отца Владимира в морге было облачено для отпевания, «батюшка заулыбался как живой и засиял. Радость просто излучалась от всего его вида. Наша скорбь в сердце вдруг преобразилась в утешение».       27 января состоялось торжественное отпевание и погребение почившего. Заупокойную службу и чин отпевания возглавил викарий Святейшего Патриарха — архиепископ Истринский Арсений. Попрощаться с почившим собратом и духовным отцом собрались более 120 священнослужителей Москвы, Московской области и других епархий. Небольшой храм не смог вместить всех пришедших проститься с батюшкой, многие стояли на улице, у всех на глазах были слезы. Владыка Арсений зачитал послание Святейшего Патриарха и сказал проникновенную проповедь, в которой было много теплых слов о почившем пастыре.       Погребен протоиерей Владимир за алтарем храма, в котором он прослужил более полувека, рядом с его духовными наставниками схиархимандритом Иларионом и протоиереем Петром.       Вечная тебе память и Царствие Небесное, дорогой наш батюшка отец Владимир. Александр Глебов и усадьба «Виноградово»       Портрет и биография Александра Ивановича Глебова с сайта «Биография.ру».       ГЛЕБОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ       — генерал-аншеф, генерал-прокурор при Петре III и Екатерине II. Происхождение его мало выяснено. Бантыш-Каменский считал Александра Ивановича сыном генерал-аншефа Ивана Федоровича (см. его биографию), а по Долгорукову и Карабанову, он происходил из духовного звания, но и то и другое мнения ошибочны: в действительности А. И. Г. был из дворян, но не из того рода, к которому принадлежал Иван Федорович. Сам Г. утверждал, что он происходит из древнего дворянского рода, считающего своим родоначальником касожского князя Редегу. Его предки служили по Новгороду. Отца Г. звали Иваном Петровичем. Г. родился 26 августа 1722 г. и на 15-м году поступил на службу сержантом в Бутырский пехотный полк (3 февраля 1737 г.). В 1737—1739 гг. он сражался под начальством Миниха против турок, участвовал в штурме Очакова (2 июля 1737 г.) и сражении при Ставучанах (17 авг. 1739 г.), где был контужен, и самостоятельно производил поиск над неприятелем на р. Прут, командуя легкой партией. Турецкая война дала ему чины прапорщика (8 июня 1737 г.), подпоручика (16 ноября 1737 г.) и поручика (28 апреля 1739 г.). 25 марта 1741 г. он был произведен в капитаны и 3 мая 1749 г. отставлен от военной службы с переименованием в коллежские асессоры. Неизвестно, занимал ли Г. какую-нибудь должность до 6 марта 1754 г., когда он был назначен обер-секретарем Сената в экспедицию по генеральному межеванию; 13 мая того же года Г. был назначен к присутствованию в Главной межевой канцелярии при Сенате в должности советника. Он был также членом уложенной комиссии. 10 декабря 1755 г. Г. назначен обер-прокурором Сената. Таким движением по службе и дальнейшим своим возвышением он обязан главным образом покровительству могущественного вельможи, графа П. И. Шувалова, с которым ему удалось сблизиться, а затем женитьбе своей (7 февраля 1756 г.) на обер-гофмейстерине Марии Симоновне Чоглоковой, урожденной графине Гендриковой, родной племяннице императрицы Екатерины І, что дало ему возможность стать близко ко Двору. Венчание совершено, по словам Карабанова, в Зимнем Дворце, в присутствии самой императрицы. По свидетельству самого Г. (в письме его к Екатерине II от 20 февраля 1764 г.), он был определен в Сенат обер-секретарем по желанию Шувалова, который потом, усматривая в нем "в делах способность", поручал ему "делать по своим мыслям разные сочинения", заботился о его движении по службе и, наконец, убедившись в его "совершенной преданности и повиновении", делал ему "многие поверенности". Самый брак Г. с Чоглоковой был делом рук Шувалова. Заметив охлаждение к себе императрицы Елизаветы Петровны, Шувалов, по словам Г., "принял намерение сведать все намерения и действия меньшого двора, а особливо поелику они касались до брата его Ивана Ивановича", через лицо близкое к великой княгине Екатерине Алексеевне; наиболее удобной для такой роли он признал ее обер-гофмейстерину, но так как был с ней в дурных отношениях, то орудием для сближения с нею выбрал Г., которого стал убеждать попытать счастия с "изрядной вдовушкой". При посредстве И. И. Юшкова Г. познакомился с Чоглоковой 25 апреля 1755 г. и вскоре добился ее любви, победив соперника в лице барона Серг. Гр. Строганова. Карабанов рассказывает, что императрица, узнав о любви своей двоюродной сестры к Г., сказала: "сестра моя сошла с ума, влюбилась в Г., как отдать ее за подьячего?" и пожаловала его в обер-прокуроры, т. е. сделала ближайшим помощником генерал-прокурора. Расчет Шувалова оказался ошибочным: вследствие разных недоразумений Мария Симоновна была удалена от молодого двора и, следовательно, не могла играть той роли, для которой он предназначал ее. Самое супружество Глебовых было очень недолговременно: молодая была в последнем градусе чахотки и скончалась через полтора месяца после свадьбы, 19 марта 1756 г., оставив мужу несколько человек пасынков и падчериц, доставивших потом отчиму много хлопот. Глебову все-таки удалось проникнуть в общество великого князя Петра Федоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны; неоднократно ссужал он великого князя деньгами, своими собственными или Шуваловскими, чем снискал себе благоволение наследника престола. 25 ноября 1758 г. Г. получил Аннинскую звезду; 16 августа 1760 г. он был определен правящим должность генерал-кригскомиссара и 24 августа того же года переименован в генерал-майоры. Новый генерал-кригскомиссар при снабжении деньгами нашей заграничной армии, действовавшей против Пруссии, предложил произвести перевод этих денег через торговавших в Петербурге английских купцов. Это предложение, встретившее при обсуждении в Сенате сильное противодействие со стороны генерал-прокурора кн. Шаховского, было отклонено как вредное для казны дело. 19 ноября 1761 г., за болезнью генерал-фельдцейхмейстера графа П. И. Шувалова, Глебову было Высочайше поручено управление военно-походной генерал-фельдцейхмейстера канцелярией по артиллерии и фортификации и Оружейной экспедицией. Это назначение состоялось вопреки смелым выступлениям генерал-прокурора кн. Шаховского, указывавшего, что состоящие при этих учреждениях два заслуженных, боевых генерал-поручика будут несправедливо унижены подчинением Глебову, младшему пред ними чином и никогда не бывшему артиллеристом. Г. отдавал распоряжения по артиллерийскому ведомству от имени Шувалова, но за своею подписью. Ему указано было оставаться заместителем Шувалова до его выздоровления или до прибытия в Петербург из армии артиллерии генерал-поручика И. Ф. Глебова. В самом начале царствования Петра III, незадолго до кончины Шувалова, И. Ф. Глебов возвратился в Петербург, и А. И. сдал ему должность. Еще более возвысился Г. при Петре III. Покровительствуемый Шуваловым, лично известный новому императору, человек очень способный, Г. быстро сумел приобрести доверие государя. Кн. Шаховской рассказывает в своих записках, что уже за несколько часов до смерти императрицы Елизаветы, Г. и кн. Н. Ю. Трубецкой обращались к великому князю "наподобие как с докладами или для наставления". В самый день кончины Елизаветы Петровны, 25 декабря 1761 г., Шаховской просил об увольнении от должности, и Г. назначен был на его место генерал-прокурором и одновременно утвержден в должности генерал-кригскомиссара. По свидетельству Д. В. Волкова, Г. заранее уже составил Манифест о кончине Елизаветы и вступлении на престол Петра III. 17 января 1762 г. Петр III объявил в Сенате свое решение о том, чтобы "дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают". На другой день Г. словесно предложил Сенату воздвигнуть золотую статую императора в знак благодарности дворянства за оказанную ему милость. Доклад об этом предложении Г. не удостоился утверждения. 9 февраля 1762 г. Г. был пожалован орденом св. Александра Невского, а 6 марта назначен членом военной комиссии, учрежденной для приведения войск в лучшее состояние. По свидетельству Штелина, Г. являлся к государю с докладом ежедневно в 8 часов утра. Занимая столь важную должность, он был главным лицом в делах внутреннего управления и без сомнения при его ближайшем участии изданы манифесты об уничтожении Тайной канцелярии, о вольности дворянства и об отобрании крестьян от духовенства (есть указания на то, что эти три манифеста были написаны Глебовым), указы о прекращении гонений и притеснений раскольников и о введении в России бумажных денег. Г. занял особое положение между государем и Сенатом. Почти все резолюции на докладах Сената, если только они не ограничивались одним утверждением представленного доклада, а содержали и какие-либо указания, написаны рукою Г. и только подписаны Петром III. Впрочем, роль Г. в реформах этого государя еще не выяснена историками. Саксонский посланник граф Брюль так характеризует деятельность Г. в царствование Петра III: "Генерал-прокурор Г., человек с головою, следуя общему стремлению, умеет нравиться, пользуется общим значением вследствие должности, занимаемой им при Сенате и дающей ему почти всемогущество в делах внутреннего управления. Он больше держит сторону Нарышкиных, чем Мельгунова и Волкова. Недавно государь потребовал 4 миллиона рублей от Сената, который при теперешнем истощении сил государственных, не нашел средств собрать столь значительные деньги, но Г. взялся достать эту сумму через откупщиков таможен и через посредство нескольких английских купцов. Он сочинитель вновь изданных законов, служащих доказательством его блестящих способностей". Важную роль в реформах Петра III играл также Д. В. Волков, которому приписывается и составление манифеста о вольности дворянства. О том, какие отношения были между двумя виднейшими сподвижниками Петра III, рассказывает сам Волков: "Глебов неоднократно ко мне присылал искать моей дружбы, но я всегда ответствовал, что дружба восстановляется временем. А когда доходило до войны с Даниею, то я искренно ему рассказывал все ее неудобства и для государства тягости, для того, дабы он, по Сенату и комиссариату, делал в том затруднение. Но он, будучи жаден на выслугу и крайне влюблен в проект гр. Петра Ивановича (Шувалова) о медных деньгах, уведомил сперва бывшего императора, а потом и весь Сенат, что у него на войну 4 млн. чрезвычайных денег готово будет, в чем, однакож, ясно доказал я противное. A обиду сделал я ему только ту, что жаловался на него бывшему императору в том, что он, завиствуя указу о коммерции (труд Волкова), сделал плутовскую передачу за подряженный холст на армию, и тех подрядчиков умышленно утаил, кои дешевле брали". То, что рассказывает Волков, вполне возможно, принимая во внимание, что до нас дошло много показаний о нечестных и корыстолюбивых поступках Глебова. Но следующий рассказ кн. Дашковой, если только он верен, показывает, что генерал-прокурор Петра III был вполне достоин своего государя и по своим нравственным качествам не отличался от многих других государственных деятелей того времени: Хорват, обвиненный сербами, выходцами из Австрии, в разных злоупотреблениях, приехал в Петербург и подарил по 2000 дукатов каждому из трех вельмож, которые казались ему самыми влиятельными — Л. А. Нарышкину, А. П. Мельгунову и Глебову. Последние двое сообщили. об этом Петру III. Он похвалил их за то, что они не скрыли от него полученного ими подарка, потребовал себе половину и на следующий день сам отправился в Сенат и разрешил дело в пользу Хорвата. Несмотря на положение, занятое Г. при Петре III, он не поколебался стать на сторону Екатерины II во время июньского государственного переворота, так как понимал, конечно, что сила на ее стороне. По восшествии на престол Екатерины II, Г. полтора года оставался в должности генерал-прокурора. Императрица очевидно ценила его способности. 10 декабря 1763 г. ему вместе с Н. И. Паниным поручены были тайные дела, т. е. те дела, которые раньше были в ведении Тайной канцелярии. Вскоре, однако, обстоятельства заставили Екатерину II сменить генерал-прокурора. Беспорядки по судебной части, лихоимство чиновников, партийность и медленность делопроизводства в Сенате были причиной ее неудовольствия против Г. Она требовала, чтобы он деятельно занялся искоренением этих беспорядков, вызвавших Высочайшие указы об удержании судей и чиновников от лихоимства, о подаче ежедневных меморий от Сената о решенных делах и о прекращении в Сенате междоусобного несогласия, вражды и раздела на партии. Наконец, дело иркутского следователя Крылова обнаружило злоупотребления самого генерал-прокурора, совершенные им главным образом еще в предыдущие царствования. При Елизавете Петровне Г., по примеру своего патрона Шувалова и других вельмож, принял участие в торгово-промышленной деятельности. Так, вместе с канцлером гр. М. И. Воронцовым, ему было дозволено (30 июня 1757 г.) вывезти из Эстляндии и Лифляндии в Швецию 4000 ластов хлеба; затем, вместе с Воронцовым и сенатором И. С. Сумароковым, он получил привилегию на отпуск за границу льняного семени; в 1759 г. эти лица заключили с московским купцом Мих. Абр. Евреиновым контракт, по которому предоставили ему право на 6 лет отпускать за границу льняное семя из Архангельска и Онеги за 60615 руб., причем половина этих денег пришлась на долю Воронцова, а другая половина — на долю Сумарокова и Г. Кроме того, Г. устроил в Финляндии свинцовые заводы и взял на откуп кабацкие и конские сборы в Архангельске за 25607 руб., и совместно с купцами Роговиковым, Щукиным и Мурзиным кабацкие и канцелярские сборы в Иркутской провинции за 58000 руб. в год с обязательством ставить на кружечные дворы по 213796 ведер вина. Иркутский откуп имел для Г. роковые последствия. Контракт с Сибирским приказом на поставку вина в кабаки по городам Иркутской провинции (по цене, значительно превышавшей ту, которую платили в прежние годы) Г. заключил в 1756 г. (впоследствии он переуступил часть откупа с барышом для себя своим же конкурентам, которых раньше отстранил благо даря своему влиянию). Встретив по этому делу некоторые препятствия со стороны иркутского купечества, он подал 21 августа 1757 г. в Сенат жалобу на разные злоупотребления по винной части Иркутского магистрата и купечества (неотдача его поверенным казенных заводов, тайные курение и продажа вина и т. п.), которые наносили убыток как ему, так и "казенному интересу", и просил для расследования этого дела послать в Иркутск "надежную персону". 30 января 1758 г. Сенатом отправлен был в Иркутск следователем асессор Крылов; уверенный в поддержке Г., он производил в Иркутске разные неистовства: брал взятки, пытал купцов, наказывал телесно всех, кто не угождал ему, принуждал давать деньги и подарки самому Г. и т. п. Наконец, по жалобе вице-губернатора генерала Вульфа, арестованного следователем, Крылов сам был арестован, а следствие прекращено (указом 29 мая 1761 г.); при Сенате была учреждена особая комиссия для суда над Крыловым. По вступлении на престол Екатерины II Г. поспешил возвратить доверенным иркутских купцов часть полученных им денег и склонил их подать в Сенат мировую челобитную. Но Екатерина II указом 4 декабря 1762 г. подтвердила Сенату о необходимости окончить дело Крылова, которое она близко приняла к сердцу. Оно закончено было только в феврале 1764 г. Государыня нашла, что Г. "в сем деле, по крайней мере, оказался подозрительным и тем самым уже лишил себя доверенности, соединенной с его должностью; но как генерал-прокурор никем кроме нас не судим, — говорила она сенаторам, — то предоставляем себе должностью его впредь диспонировать, а ему отныне сим чином не писаться". Усмотрев, как мало имел Г. старания о правильном производстве дел и о казенном интересе, и что он "ко всему беззаконному производству этого дела единственно подал повод своим неправильным доношением и принадлежавшее казне при откупе приращение обратил на собственный прибыток", государыня находила, что он за это подлежит не только лишению чинов, но и большему наказанию, однако, вследствие милостивого манифеста, положила его "от всех дел и должностей отставить вечно с переименованием из генерал-прокуроров и генерал-кригскомиссаров генерал-поручиком и впредь ни к каким делам не определять". Последняя помета Г. на бумагах, сделанная им в качестве генерал-прокурора, относится к 30 января 1764 г.; через несколько дней, 3 февраля, последовал Высочайший указ Сенату о повелении генерал-квартирмейстеру князю А. Вяземскому отправлять генерал-прокурорскую должность "в рассуждении некоторых обстоятельств, касающихся до генерал-прокурора Г." В наставлении, данном Вяземскому, императрица так выразилась о Г.: "Прежнее худое поведение, корыстолюбие, лихоимство и худая вследствие сих свойств репутация, недовольно чистосердечия и искренности против меня нынешнего генерал-прокурора — все сие вынуждает меня его сменить и совершенно помрачает и уничтожает его способность и прилежание к делам; но и то прибавить должно, что немало к тому его несчастию послужила знаемость и короткое обхождение в его еще молодости с покойным графом Петром Шуваловым, в которого он руках совершенно находился и напоился принципиями, хотя и не весьма для общества полезными, но достаточно прибыльными для самих их. Все сие производит, что он более к темным, нежели к ясным делам имеет склонность, и часто от меня в его поведениях много было сокровенного, чрез что по мере и моя доверенность к нему умалялась". 20 февраля Г. написал Екатерине II по ее повелению письмо, в котором рассказывает о своих отношениях к Шувалову и М. С. Чоглоковой и объясняет, какие обстоятельства заставили его принять на себя винную поставку в Иркутск; здесь он повторяет обвинения против иркутского купечества и жалуется на свое плохое материальное положение (письмо это напечатано в "Сборнике Имп. Рус. Истор. Общ.", т. VII, стр. 340—345). Казалось бы, что после такой Высочайшей резолюции, какая последовала в феврале 1764 г., служебная карьера Г. должна была кончиться. Однако, потеряв звание генерал-прокурора, он сохранил за собой должность генерал-кригскомиссара. Очевидно, способности его были таковы, что, несмотря на все недостатки, Екатерина II считала его полезным для государства. "У Глебова, говорит она в своих записках, очень большие способности, соединенные с равным прилежанием; это олицетворенная находчивость, но он плут и мошенник, способный, однако, на большую привязанность. Жаль, что он молодым попал в руки Петра Шувалова, по образцу которого он и сформировался..." Французский дипломат Сабатье де Кабр, составивший в 1772 г. характеристику России и ее государственных людей, считал Г. вместе с А. В. Олсуфьевым единственными талантливыми людьми в России; по его словам Г. лучше всех был знаком с управлением и внутренним положением государства, привык к делам и труду и работает уверенно и легко; он сторонник развития торговых сношений с Францией и противник торгового господства Англии, которое считает препятствием для прогресса России. — В 1767 г. дворяне Лихвинского уезда Московской (ныне Калужской) губ. избрали Г. своим депутатом в Комиссию для составления нового уложения вместо отказавшегося от этого звания тайн. сов. Я. А. Хитрово; 16 июня дворяне вручили ему депутатский наказ. Приняв участие в работах Комиссии со дня открытия ее, Г. на 5-м заседании (9 августа) при обсуждении того, какой титул поднести императрице за ее заботы об империи и подданных, предложил собранию поднести ей титул "восстановительницы блаженства Российского народа", но общее собрание отвергло это предложение. На 11-м заседании (23 августа) Г. представил свое мнение на наказ Каргопольских черносошных крестьян, в котором, между прочим, высказался за необходимость введения словесного суда у черносошных крестьян вследствие большого числа малограмотных среди них. 10 апреля 1768 г., на 106-м заседании Комиссии, происходившем уже в Петербурге, Г. большинством голосов был выбран в комиссию о городах. В конце 1768 г. французский дипломат Россиньоль сообщил герцогу Шуазелю, что Екатерина II, недовольная результатами внешней политики Н. И. Панина, хотела поручить иностранные дела кому-либо другому, и ей предложили заменить Панина Глебовым, но государыня отвергла его кандидатуру. 21 апр. 1773 г. Г. был произведен по старшинству в генерал-аншефы. В 1775 г. он был членом комиссии, судившей Пугачева и его сообщников, и 2 апреля того же года назначен генерал-губернатором Белгородской и Смоленской губернии с оставлением в должности генерал-кригскомиссара, от которой был освобожден только через полгода (3 октября). Открыв 25 декабря 1775 г. наместническое правление, Г. заботился затем об учреждении уездных судов, нижних расправ и пр., и, по словам Бантыша-Каменского, "благосклонным обхождением своим, чуждым гордости, приобрел любовь жителей", но оставался в Смоленске недолго: в главном комиссариате обнаружены были хищения, произведенные во время его управления этим учреждением, и в конце июля 1776 г. он был отстранен от должности, "доколе по делам до него касающимся решение последует". Храповицкий со слов Безбородко сообщает, что Екатерина собственноручно написала тогда Глебову: "Советую остаться в Москве и отдалиться от губернии". Следствие о похищенных в главном комиссариате казенных деньгах производила сначала существовавшая уже раньше комиссия о расследовании комиссариатских злоупотреблений, а затем дело было передано на рассмотрение особого вновь учрежденного 21 января 1777 г. при Сенате в Москве комитета, откуда оно перешло в Общее Собрание Сената в Петербурге. 19 сентября 1784 г. последовал именной указ Екатерины II Сенату с решением по комиссариатскому делу. Государыня нашла Глебова виновным "в небрежении должности, по коей он, как главный, обязан был прилежным наблюдением за подчиненными и за целостью всего, что к департаменту его ведомства принадлежит, но вместо того он даже в 1774 г., когда казна уже была расхищена, подписывал репорты несправедливые о целости ее, и слабостью своего начальства не только дал повод подчиненным его к таковым хищениям и непорядкам, но еще и сам себя подвергнул подозрению в знании о таковом казны расхищении", и, принимая во внимание милостивый манифест от 7 августа 1782 г., определила: "генерала Глебова исключить из службы и впредь ни к каким делам и должностям не определять; дело о сборе для него денег по недовольным с обеих сторон доводам оставить суду Божию, покуда временем и обстоятельствами открыться может; запретить ему въезжать в обе столицы и во все места, где присутствие Наше случится". Комитет постановил взыскать с Г. похищенные деньги, почему на его имение наложен был секвестр. В декабре 1787 г. Г. через графа А. Г. Орлова-Чесменского прислал Екатерине II прошение об освобождении его деревень от секвестра, и 24-го оно было подано Государыне Храповицким. Государыня не удовлетворила просьбы Г. и приказала исполнить по данному указу. Храповицкий записал в своем дневнике слова Екатерины II, сказанные о Глебове по этому поводу: "Он плут и заслуживал казнь; многое знает, что публике не открыто. Сам кн. Н. В. Репнин, быв его защитником, признался, что должно было его отдать генеральному суду". Однако, деньги (157365 руб. 3 коп.) были внесены только после смерти Г. опекунами над его имуществом, но по указу Павла I от 29 ноября 1796 г. возвращены его наследнице, по ее прошению, а с имения снят секвестр. Удаленный окончательно от государственной деятельности, Г. жил то в своей подмосковной Виноградове (сюда последовал за ним его домашний врач Мих. Леонт. Гамалея), то в выстроенном им на Ходынке близ Москвы доме, где и умер 2 июня 1790 г. Он погребен в Виноградове; на его могиле начертана такая эпитафия: "В память великому мужу... благоразумием, мудростию, знаниями и бессмертной славой отличившемуся, преждевременною смертию у отечества... похищенному". Г. был женат трижды, но ни от одного брака не имел детей. Первой женой его была Евдокия Алексеевна Зыбина (род. 1709 г., † 1746 г.), а третьей — его экономка, жена майора Дарья (Анна Доротея) Николаевна Франц, урожденная Никлас или Николаи (род. 5 февраля 1731 г., † 28 мая 1790 г.), на которой он женился в 1773 г. Карабанов говорит, что она находилась еще в услужении у Марии Симоновны и что Г. вывел ее первого мужа в офицеры; по его же словам, Екатерина II, узнав о браке, Г., воспретила его новой жене приезд ко двору. Г. назначил ее своей наследницей, но она умерла за несколько дней до его смерти, и по завещанию все состояние Г., будучи благоприобретенным (родовое имение он еще раньше уступил племяннику), перешло к его падчерице, дочери Дарьи Николаевны от первого брака, Елизавете Ивановне Бенкендорф, урожденной Франц. О состоянии Г. мы имеем следующие сведения: из всеподданнейшего доклада комиссии о медных деньгах 1763 г. видно, что он был должен Медному банку 200000 руб. и в эту сумму принято от него под заклад 1695 душ крестьян, 5 домов в Петербурге (городской и приморский дом) и в Москве, медный завод — в Уфимской провинции и 7 винокуренных заводов, с которых он получал за поставляемое в казну вино по 150000 руб. ежегодно. Имения Г. находились в Московском и Клинском уездах Московской губ., Новосильском и Чернском — Тульской губ., Лихвинском — Калужской губ., Унженском — Костромской губ., Бахмутской провинции. В своей подмосковной Виноградове, купленной им в 1758 г., он построил церковь (освящена в 1777 г.) и учредил богадельню для престарелых. Дом Г. в Петербурге находился на Фонтанке, у Семеновского моста (теперь казармы); еще при жизни своей он продал этот дом своему однофамильцу, ярославскому купцу. В Москве, кроме Ходынского дома, у него были еще дома в Кудрине (теперь Вдовий дом) и загородный близ Данилова монастыря, пожалованный ему императрицей Елизаветой Петровной и в 1763 г. купленный за 15000 руб. Екатериной II для устройства Павловской больницы. Свое состояние Г. оценил в своем завещании только в 400000 руб. Участие Г. в разных прибыльных делах имело для него последствием множество казенных начетов и взысканий (по Медному банку, винным откупам, финляндским казенным свинцовым заводам). Вследствие запутанности дел Г. над оставшимся после него имуществом была учреждена опека, которой пришлось выплатить разных долгов и начетов на сумму, чуть не превышавшую оценку, которую сделал Г. своему состоянию. По словам Бантыша-Каменского, Г. славился своим столом, так что Екатерина II говорила о нем, "что она никогда не могла его насытить".       Иллюстрации в статье (сверху вниз):       Фото 1: Владимирская церковь в селе Виноградово.       Фото 2,3,4: Фотографии (слева направо): схиархимандрит Иларион (Удодов), протоиерей Пётр Удодов, протоиерей Владимир Жаворонков.       Фото 5: Общий вид захоронения схиархимандрита Илариона (Удодова), протоиерея Петра Удодова и протоиерея Владимира Жаворонкова.       Фото 6: Общий вид могилы схиархимандрита Илариона и его брата протоиерея Петра.       Фото 7: Памятник на могиле схиархимандрита Илариона (Удодова).       Фото 8: Памятник на могиле протоиерея Петра Удодова.       Фото 9: Памятник на могиле протоиерея Владимира Жаворонкова.       Фото 10: Некрополист Изяслав Тверецкий на могиле схиархимандрита Илариона и протоиерея Петра Удодовых. Фото прохожего, по просьбе некрополиста.       Фото 11: Некрополист Изяслав Тверецкий на могиле протоиерея Владимира Жаворонкова. Фото прохожего, по просьбе некрополиста.       Фото 12: Портрет Александра Ивановича Глебова с сайта «Биография.ру».       Фото 13: Могила Александра Ивановича Глебова с его родственников у Владимирской церкви.       Фото 14: Табличка на стене Владимирской церкви.       Фото 15: Табличка при повороте на усадьбу Виноградово со стороны Дмитровского шоссе.       Фото 16: В усадьбе Виноградово.       Фото 17: В усадьбе Виноградово, главный дом со шпилем. Автор иллюстраций, кроме отдельно оговорённых, - © Изяслав Тверецкий. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------        Все права © Изяслав Тверецкий, 2009 год.